[valvel]

подскажите пожалуйста автора этих стихов. точно знаю что это девушка, так как раньше видела ее жж.
к сожалению в избранное не добавила, и теперь не могу найти. так же если есть ссылка на стихи ру, то тоже очень здорово.
спасибо

вот стихи

вот она появляется, беглая, вместе с ним,
в плиссированном платье, животик держа рукой,
бледнолицая, но во взгляде фотон такой,
в ней какого ты и не видела никогда,
даже в лучшие даты из ваших дат,
словно кто-то меж прядями мягкими вплёл ей нимб.

а один на один улыбается - полно, брось,
будет. элементарно, решила родить сынка
или дочку. ведь мы по глупости и слегка.
подожди, и ты повзрослеешь: супруг, малыш.
она всё говорит, а ты всё молчишь,
как ждала и как выла белугой, теряя ось.

...траектория пальцев вдоль лонного бугорка,
нарастанье друг в друге, бессилие уходить,
только тихо шепнув - зачем это, господиии?!
и какой-то времени пласт - не отдам теперь
никому. но не выдержала потерь,
убежала, и ты обесточена и суха...

и, счастливая, про токсикоз, лишний вес, дела,
то ей ливерной, то ей кальмара. ну, не смешно ль?
то зелёных обоев, делится, то фасоль.
убеждает истово - милая, вот поймёшь.
ты, подставив себя ей под голос-нож,
понимаешь, как ты
далеко и легко
зашла.



а она, прислоняя кубики-льдинки к щекам нагретым,
восклицает; слегка небрежна, несдержанна чуть, что тоже
не испортит; как фильтр истерзанной пальцами сигареты,
что бывает виной порыва ко рту её вскользь приложен.
ты боишься порвать колготки неровностью табурета,
ощущаешь себя заложником собственной тесной кожи.

и отводишь глаза, и тут же хватаешься вновь за профиль;
как песчинкам в часах исход, окончание кислороду.
и к тебе кое-кто привык, ты пошита вся из кусков их,
да вот только беда: сама не суёшься, а тащит к броду.
ты кофейная джезва, но - из тебя убегает кофе.
вы владельцы ладоней, линии чьи не сходились сроду.


не сходились исконно, кроме момента (и тот оборван),
торопились когда оконные стёкла в текстиль одеть и
отключали на пару все электрические приборы...
и теперь ты идёшь, и мир огревает осанку плетью,
в дом, где папа читает в книжке племяннице-крохе лоре:
"а у женщин должны быть волосы чтоб подлинней и дети".



идёшь, под подошвами горбится всё асфальт -
которые сутки пространство играет в прятки.
волчком заводным исполняя десятки сальт,
тревожится сердце, стучит, как в там-там, в лопатки.
и если ты прежде ничей не держал указ,
теперь согласился бы стать хоть на час ведомым.
дрожишь, что ни сделаешь шага - то мимо касс,
не знаешь, как ноги свои довести до дома.
стекая с ладони у неба, сожжёт опять
июльское солнце лицо, не скупясь оближет,
не думая: "что ж эта девочка чтоб распять
найти не могла никого, кто стоял бы ближе?"

тебе не зажмуриться в пряди её волос,
победной войны не затеять за тёмный угол
души, чтоб из всех её ранок вино лилось
из света с теплом, а не сыпался чёрный уголь.
тебе узнавать, как на чьих-то чужих руках
она засыпает под утро, и панцирь льдинный
пытаться взрастить на себе (ну, зажмись в тисках),
отыскивать каждую ночь на висках седины.
вшивать по живому тупой иглой потрошок
обратно под кожу, без тихого даже вздоха.
смотреть, как там ей без тебя дышать хорошо,
а может быть, видеть, как (что ещё хуже) плохо.

всё это без отдыха. не потеряй ключи,
ведь бродишь в бреду что дневною порой, что звёздной.
ну кто ж тебя так-то от призрака отличит?
родиться уже угораздило - значит, поздно:
терпи, вылезай, выползай, не считай разы.
и коли хотелось истории, да красивой -
тебе отпустили с ней вечности на язык,
пиши теперь жарко о ней кровяным курсивом.
скупай ей квадраты ирисок, что не отдать,
клей марки на тело - не правда ли славный свитер?
тебе остаётся, не помня ни мест, ни дат,
игра в умирание с нею и с алфавитом.