Фаина Раневская 1 часть -- Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы
жалобная книга -- "Судьба -- шлюха".
Я социальная психопатка. Комсомолка с веслом.
Вы мена можете пощупать в метро. Это я там стою, полусклонясь, в
упальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся
залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество
лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать
-- У меня хватило ума прожить жизнь глупо.
-- Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
-- У него голос -- будто в цинковое ведро ссыт.
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и
он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее
не замечать.
Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна:
-- Здравствуйте!
Все молчат.
-- Здравствуйте!
Никто не обращает внимания. Она в третий раз:
-- Здравствуйте!
Опять та же реакция.
-- Ах, нет никого?! Тогда пойду поссу.
-- Я была вчера в театре, -- рассказывала Раневская. -- Актеры играли
так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень
долго аплодировала.
-- Ох, вы знаете, у Завадского такое горе!
-- Какое горе?
-- Он умер
Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него
нет только звания "Мать -- героиня".
В купе вагона назойливая попутчица пытается разговорить Раневскую,
-- Позвольте же вам представиться. Я -- Смирнова.
-- А я -- нет.
-- Никто, кроме мертвых вождей, не хочет терпеть праздноболтающихся
моих грудей, -- жаловалась Раневская.
-- Я не пью, я больше не курю и я никогда не
изменяла мужу -- потому еще, что у меня его
никогда не было, -- заявила Раневская, упреждая
возможные вопросы журналиста.
-- Так что же, -- не отстает журналист, --
значит у вас совсем нет никаких недостатков?
-- В общем, нет, -- скромно, но с достоинством
ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
-- Правда, у меня большая жопа и я иногда
немножко привираю...
-- Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами, -- говорила
Раневская, -- что моль, живущая в нем, никак не может научиться летать!
-- Вавочка, я дарю тебе этот огурчик. Хочешь ешь его, хочешь -- живи с
ним.