Нас совсем не учили «быть»… Ко мне приходят 37-летние девочки, не знающие как любить и отдаваться. Они могут написать слово «принимать» на пяти языках, но не способны это почувствовать. 50-летние мальчики, сделавшие фантастическую карьеру и при этом не умеющие обнимать так, чтобы всем телом и душой. Я очень люблю и уважаю тех, кто ищет себя, кто вдруг понимает, что-то не так и приходит, полный решимости это изменить и вырастить в себе то, что почему-то не проросло. Найти вкус того, что было в детстве или когда-то. Давно или недавно. А сейчас… «Не кормят и не хоронят». Кризис бытия.(с)
четверг, 10 апреля 2014
"To do is to be" - Nietzsche. "To be is to do" - Kant. "Do be do be do" - Sinatra.
Меня часто спрашивают, а что вы там делаете на психотерапии (в группе или на том же марафоне)? Много лет я становилась в тупик, потому что объяснения либо линейно-туповатые – сидим и разговариваем, либо туманно-эзотерические – находим контакт с собой, заглядываем туда, куда в одиночку заглянуть страшно, учимся не бояться выбора… Долго могу говорить, красиво и еще руками размахивать при этом. А совсем недавно сформулировала. Наверное. Я учу «быть» тех, кто привык все время делать и учу «делать» тех, кто привык в основном быть. «Бытию» приходится учить намного чаще чем «действию».
Нас совсем не учили «быть»… Ко мне приходят 37-летние девочки, не знающие как любить и отдаваться. Они могут написать слово «принимать» на пяти языках, но не способны это почувствовать. 50-летние мальчики, сделавшие фантастическую карьеру и при этом не умеющие обнимать так, чтобы всем телом и душой. Я очень люблю и уважаю тех, кто ищет себя, кто вдруг понимает, что-то не так и приходит, полный решимости это изменить и вырастить в себе то, что почему-то не проросло. Найти вкус того, что было в детстве или когда-то. Давно или недавно. А сейчас… «Не кормят и не хоронят». Кризис бытия.(с)
Нас совсем не учили «быть»… Ко мне приходят 37-летние девочки, не знающие как любить и отдаваться. Они могут написать слово «принимать» на пяти языках, но не способны это почувствовать. 50-летние мальчики, сделавшие фантастическую карьеру и при этом не умеющие обнимать так, чтобы всем телом и душой. Я очень люблю и уважаю тех, кто ищет себя, кто вдруг понимает, что-то не так и приходит, полный решимости это изменить и вырастить в себе то, что почему-то не проросло. Найти вкус того, что было в детстве или когда-то. Давно или недавно. А сейчас… «Не кормят и не хоронят». Кризис бытия.(с)
Спящерица
Красное Солнышко;: Когда я получаю свое счастье, то хвастаюсь им только долю секунды. Потом я прячу его в карман и проваливаюсь глубоко под землю, чтобы никто не смог его отнять у меня, но при этом знал и завидовал мне.
Тем не менее, мое счастье все равно теряется. Оно само убегает, когда понимает, что я такое.
Тем не менее, мое счастье все равно теряется. Оно само убегает, когда понимает, что я такое.
среда, 09 апреля 2014
и не проси рассказать, чего мне все это стоит
Ф.Кафка «Письма к Милене»
Вот, что значит любить - любить в каждой строчке и каждой строчкой.
***
Что здесь главное, Милена? То, что ты якобы написала, или, может быть, все-таки доверие? Однажды ты уже писала об этом, в одном из последних писем в Меран, я не успел ответить.
Пойми, Робинзону пришлось наняться на корабль, совершить опасное путешествие, пережить кораблекрушение и много чего еще, а я, случись мне потерять только тебя, уже стал бы Робинзоном. И даже куда большим Робинзоном, чем он. У него еще был остров, и Пятница, и много всего, а в конце концов и корабль, который подобрал его и почти все вновь превратил в грезу, у меня же не осталось бы ничего, даже имени, я бы и его отдал тебе.
***
И потому я, не в пример тебе, до некоторой степени независим, именно потому, что зависимость так превышает всякие границы.
***
«Или – или» слишком огромно. Или ты моя, и тогда все хорошо, или же я теряю тебя, а тогда все не то что плохо – тогда просто ничего нет: ни ревности, ни страдания, ни страха – вообще ничего. Разумеется, кощунство – так полагаться на одного человека, оттого-то и там закрадывается страх за опоры, но это не страх за тебя, а страх, что вообще хватает дерзости этак строить. И потому к противодействию (но так, наверное, было и изначально) в твоем милом земном лице примешивается столько божественного.
***
Терпеть не нужно. Разве нет глаз, чтобы их себе вырвать, и сердца для той же цели? И ведь это не так уж и плохо, это преувеличение и ложь, все преувеличение, одна только тоска истинна, ее не преувеличишь. Но даже истина тоски не столько ее истина, сколько выражение лживости всего прочего.
Звучит вздорно, но так оно есть.
И когда я говорю, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь -то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.
***
Я не прощаюсь. Это не прощание, разве что сила тяжести, которая только и ждет удобного мгновения, совсем утянет меня вниз. Но разве она сможет – ведь ты живешь.
***
Я убежден, что уже малейшая возможность писать письма – рассуждая чисто теоретически – принесла в мир ужасный душевный разброд. Это ведь общение с призраками, причем не только с призраком адресата, но и со своим собственным призраком, который разрастается у тебя под рукой, когда ты пишешь письмо, а уж тем более серию писем, где одно письмо подкрепляет другое и уже ссылается на него как на свидетеля. И кому это пришла в голову мысль, что люди могут общаться друг с другом посредством писем! Можно подумать о далеком человеке, можно коснуться близкого человека – все остальное выше сил человеческих. А писать письмо – это значит обнажаться перед призраками, чего они с жадностью и ждут.
Написанные поцелуи не доходят по адресу – их выпивают призраки по дороге. Благодаря этой обильной пище они и размножаются в таком неслыханном количестве. Человечество это чувствует и пытается с этим бороться; чтобы по возможности исключить всякую призрачность меж людьми и достигнуть естественности общения, этого покоя души, оно придумало железную дорогу, автомобили, аэропланы, но ничто уже не помогает, открытия эти делались уже в момент крушения, а противник много сильней и уверенней, он вслед за почтой изобрел телеграф, телефон, радио. Призракам голодная смерть не грозит, но мы-то погибнем.
***
И, когда я говоря, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь - то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.
***
я устал, ничего не знаю и хотел бы лишь уткнуться лицом в твои колени, чувствовать на волосах твою руку и остаться так навеки.
***
Ты — моя, даже если я тебя никогда не увижу.
***
Вчера я советовал тебе не писать мне каждый день, я и сегодня не изменил своего мнения, так было бы лучше для нас обоих, и советую тебе это еще раз, а еще более настоятельно, - только, пожалуйста, Милена, не следуй моему совету и все таки пиши каждый день, хоть несколько строк, совсем коротенькие письма, две строчки, одну, одно слово, но без этого слова я смогу обойтись, только мучительно страдая.
***
мне же все время и даже в тысячу раз больше, чем все время, а еще лучше - все - все время, какое только есть, необходимо для тебя, для размышления о тебе, для дыхания в тебе.
***
Либо мир так мал, либо мы так огромны, во всяком случае мы заполняем его целиком.
***
Одинокое несовершенство нужно терпеть, каждое мгновение, несовершенство вдвоём терпеть не нужно.
***
Больше всего мне хотелось бы убежать каким - нибудь путем, который не ведет ни к тебе, ни к нему, куда - нибудь в одиночество”.
***
Мне кажется иногда, что мы, вместо того чтобы жить вместе, просто тихо - мирно уляжемся вместе, чтобы умереть. Но что бы ни случилось - все будет рядом с тобой.
***
Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему.
***
“Умереть” можно и в самой жизни.
***
Выходит, мы совсем отдалились друг от друга, Милена, и лишь одно, но могучее желание нас объединяет: чтобы ты была здесь, чтоб лицо твоё было рядом со мной, как можно ближе.
***
Разве смогла бы ты стать для меня тем, что ты есть, если б я был в тебе не уверен?
***
Если сердце не бьется, а как же ему биться, если ты отвернулась?
***
Я никогда больше не уеду от тебя в такую даль.
***
И твоя рука покоится в моей, пока ты ее не отнимешь.
***
Все, что ты пишешь обо мне, ужасно умно, мне нечего добавить, пусть все так и остается. Только одно, о чем ты написала, я хочу высказать еще откровеннее: несчастье мое в том, что я всех людей — а уж самых дорогих для меня прежде всего — считаю хорошими, и умом и сердцем так считаю (только что входил человек и перепугался — на моем лице, обращенном в пустоту, выразилось это убеждение, — вот только тело мое как-то не может поверить, что они, когда надо, действительно будут хорошими, оно съеживается от страха и, вместо того, чтобы выждать проверку (которая в этом смысле поистине спасла бы мир), медленно заползает на стену.
***
И ведь люблю я при этом вовсе не тебя, а нечто больше — мое дарованное тобой бытие
***
Мне же всё время, а ещё лучше — всё-всё время, какое только есть, необходимо для тебя, для размышлений о тебе, для дыхания в тебе.
***
Главное — что у меня в кармане была твоя телеграмма: ходить с ней — это совершенно особое чувство.”
Вот, что значит любить - любить в каждой строчке и каждой строчкой.
***
Что здесь главное, Милена? То, что ты якобы написала, или, может быть, все-таки доверие? Однажды ты уже писала об этом, в одном из последних писем в Меран, я не успел ответить.
Пойми, Робинзону пришлось наняться на корабль, совершить опасное путешествие, пережить кораблекрушение и много чего еще, а я, случись мне потерять только тебя, уже стал бы Робинзоном. И даже куда большим Робинзоном, чем он. У него еще был остров, и Пятница, и много всего, а в конце концов и корабль, который подобрал его и почти все вновь превратил в грезу, у меня же не осталось бы ничего, даже имени, я бы и его отдал тебе.
***
И потому я, не в пример тебе, до некоторой степени независим, именно потому, что зависимость так превышает всякие границы.
***
«Или – или» слишком огромно. Или ты моя, и тогда все хорошо, или же я теряю тебя, а тогда все не то что плохо – тогда просто ничего нет: ни ревности, ни страдания, ни страха – вообще ничего. Разумеется, кощунство – так полагаться на одного человека, оттого-то и там закрадывается страх за опоры, но это не страх за тебя, а страх, что вообще хватает дерзости этак строить. И потому к противодействию (но так, наверное, было и изначально) в твоем милом земном лице примешивается столько божественного.
***
Терпеть не нужно. Разве нет глаз, чтобы их себе вырвать, и сердца для той же цели? И ведь это не так уж и плохо, это преувеличение и ложь, все преувеличение, одна только тоска истинна, ее не преувеличишь. Но даже истина тоски не столько ее истина, сколько выражение лживости всего прочего.
Звучит вздорно, но так оно есть.
И когда я говорю, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь -то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.
***
Я не прощаюсь. Это не прощание, разве что сила тяжести, которая только и ждет удобного мгновения, совсем утянет меня вниз. Но разве она сможет – ведь ты живешь.
***
Я убежден, что уже малейшая возможность писать письма – рассуждая чисто теоретически – принесла в мир ужасный душевный разброд. Это ведь общение с призраками, причем не только с призраком адресата, но и со своим собственным призраком, который разрастается у тебя под рукой, когда ты пишешь письмо, а уж тем более серию писем, где одно письмо подкрепляет другое и уже ссылается на него как на свидетеля. И кому это пришла в голову мысль, что люди могут общаться друг с другом посредством писем! Можно подумать о далеком человеке, можно коснуться близкого человека – все остальное выше сил человеческих. А писать письмо – это значит обнажаться перед призраками, чего они с жадностью и ждут.
Написанные поцелуи не доходят по адресу – их выпивают призраки по дороге. Благодаря этой обильной пище они и размножаются в таком неслыханном количестве. Человечество это чувствует и пытается с этим бороться; чтобы по возможности исключить всякую призрачность меж людьми и достигнуть естественности общения, этого покоя души, оно придумало железную дорогу, автомобили, аэропланы, но ничто уже не помогает, открытия эти делались уже в момент крушения, а противник много сильней и уверенней, он вслед за почтой изобрел телеграф, телефон, радио. Призракам голодная смерть не грозит, но мы-то погибнем.
***
И, когда я говоря, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь - то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.
***
я устал, ничего не знаю и хотел бы лишь уткнуться лицом в твои колени, чувствовать на волосах твою руку и остаться так навеки.
***
Ты — моя, даже если я тебя никогда не увижу.
***
Вчера я советовал тебе не писать мне каждый день, я и сегодня не изменил своего мнения, так было бы лучше для нас обоих, и советую тебе это еще раз, а еще более настоятельно, - только, пожалуйста, Милена, не следуй моему совету и все таки пиши каждый день, хоть несколько строк, совсем коротенькие письма, две строчки, одну, одно слово, но без этого слова я смогу обойтись, только мучительно страдая.
***
мне же все время и даже в тысячу раз больше, чем все время, а еще лучше - все - все время, какое только есть, необходимо для тебя, для размышления о тебе, для дыхания в тебе.
***
Либо мир так мал, либо мы так огромны, во всяком случае мы заполняем его целиком.
***
Одинокое несовершенство нужно терпеть, каждое мгновение, несовершенство вдвоём терпеть не нужно.
***
Больше всего мне хотелось бы убежать каким - нибудь путем, который не ведет ни к тебе, ни к нему, куда - нибудь в одиночество”.
***
Мне кажется иногда, что мы, вместо того чтобы жить вместе, просто тихо - мирно уляжемся вместе, чтобы умереть. Но что бы ни случилось - все будет рядом с тобой.
***
Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему.
***
“Умереть” можно и в самой жизни.
***
Выходит, мы совсем отдалились друг от друга, Милена, и лишь одно, но могучее желание нас объединяет: чтобы ты была здесь, чтоб лицо твоё было рядом со мной, как можно ближе.
***
Разве смогла бы ты стать для меня тем, что ты есть, если б я был в тебе не уверен?
***
Если сердце не бьется, а как же ему биться, если ты отвернулась?
***
Я никогда больше не уеду от тебя в такую даль.
***
И твоя рука покоится в моей, пока ты ее не отнимешь.
***
Все, что ты пишешь обо мне, ужасно умно, мне нечего добавить, пусть все так и остается. Только одно, о чем ты написала, я хочу высказать еще откровеннее: несчастье мое в том, что я всех людей — а уж самых дорогих для меня прежде всего — считаю хорошими, и умом и сердцем так считаю (только что входил человек и перепугался — на моем лице, обращенном в пустоту, выразилось это убеждение, — вот только тело мое как-то не может поверить, что они, когда надо, действительно будут хорошими, оно съеживается от страха и, вместо того, чтобы выждать проверку (которая в этом смысле поистине спасла бы мир), медленно заползает на стену.
***
И ведь люблю я при этом вовсе не тебя, а нечто больше — мое дарованное тобой бытие
***
Мне же всё время, а ещё лучше — всё-всё время, какое только есть, необходимо для тебя, для размышлений о тебе, для дыхания в тебе.
***
Главное — что у меня в кармане была твоя телеграмма: ходить с ней — это совершенно особое чувство.”
нужны цитаты о деньгах. есть что-нибудь интересное?
Спящерица
strelkuz: У французских девушек какая-то деградация. В трамвае сидела девушка с симпатичным, на первый взгляд, лицом, без макияжа. Но постоянно то грызет ногти, то заусенцы на пальцах, то ковыряет ногтем между зубами, то зачем-то плюет на ладонь и растирает. Понаблюдал за ней некоторое время, потом мне стало как-то нехорошо, отвернулся.
понедельник, 07 апреля 2014
удиви меня правдой
будьте верны людям к которым вас тянет
Спящерица
Есть во Вселенной мысли, которые разрушаются, когда их выражают словами. (Клаус Джоул "Посланник")
четверг, 03 апреля 2014
Он был горазд на выдумки, счастливый мужчина рядом со счастливой женщиной с красивым именем Ди.
Одиночество - кислота, которая разъедает человека изнутри.
Х.Мураками (1Q84)
Х.Мураками (1Q84)
среда, 02 апреля 2014
и не проси рассказать, чего мне все это стоит
я коллекционирую каждый свой страх потерь –
их так много скопилось,
что можно разжечь
и греться.
почему каждый раз, выходя за дверь,
люди забывают уйти
из сердца? /саша птица
их так много скопилось,
что можно разжечь
и греться.
почему каждый раз, выходя за дверь,
люди забывают уйти
из сердца? /саша птица
и не проси рассказать, чего мне все это стоит
Через двадцать упрямых лет, он навряд ли вспомнит тебя при встрече. Там вокруг будет мягкий вечер, может даже твой сладкий май. Так нелепо и невзначай улыбнешься ему, влекома старой памятью... Ну а он
вопросительно: "Мы знакомы?"
"Нет, простите.конечно нет..."
И ускоришь шаги в ответ /пряша
вопросительно: "Мы знакомы?"
"Нет, простите.конечно нет..."
И ускоришь шаги в ответ /пряша
воскресенье, 30 марта 2014
удиви меня правдой
Что за приятный сюрприз — обнаружить наконец, как не одиноко может быть в одиночестве.
Он знает что во мраке,но свет обитает с ним.
— У тебя есть причина от меня уйти?
— Думаю нет...Но и оставаться у меня тоже нет причин.
Федерико Моччиа "Прости за любовь"
— Думаю нет...Но и оставаться у меня тоже нет причин.
Федерико Моччиа "Прости за любовь"
суббота, 29 марта 2014
"Да захлебнётся кровью тот, кто усомнится в нашем миролюбии, ибо милосердие наше беспощадно..."
У меня складывается впечатление, что кроме впечатлений у меня ничего не складывается.(c)
Грабли бывают двух видов:
1) которые чему-то учат;
2) мои любимые… (c)
Хочу счастья. Литр. А может и два. (c)
Грабли бывают двух видов:
1) которые чему-то учат;
2) мои любимые… (c)
Хочу счастья. Литр. А может и два. (c)
Спящерица
пятница, 28 марта 2014
Спящерица
Ниэби Оленьи Рожки: Когда становишься взрослой, потрёпанной жизнью женщиной, одной из величайших радостей бытия становится наличие одежды, в которой твоя корма не выглядит размером с орбитальную станцию.
и не проси рассказать, чего мне все это стоит
“обычно мы не любим саму жизнь, мы любим людей, места, животных, воспоминания, литературу, музыку. затем мы встречаем человека, которому отдаем все свою любовь, всю, что у тебя есть. и когда ты теряешь этого человека, все для тебя перестает существовать. но в мире ничего не меняется" /"последняя любовь мистера Моргана"
среда, 26 марта 2014
Спящерица
и обрести меня непросто
и потерять меня легко
забыть нельзя кудах кудах
ко ко ко ко
и потерять меня легко
забыть нельзя кудах кудах
ко ко ко ко
вторник, 25 марта 2014
Спящерица
Когда двое людей перестают быть друг для друга чужими - это тоже магия. Наверное, самая сильная и удивительная магия на земле. Рядом с ней меркнут все чудеса. (c) Екатерина Неволина
суббота, 22 марта 2014
удиви меня правдой
То, что нас не убивает, делает нас сильнее... злее, подлее, равнодушней - лучше бы убило блять